Не с теми я, кто бросил землю... (Тема гражданского мужества в творчестве А. Ахматовой) презентация

языка и литературы

МБОУ СОШ №10 г. Краснодара

«Не с теми я, кто бросил землю…»

(Тема гражданского мужества
в творчестве А. Ахматовой)

мог быть легким для великой трагической поэтессы, родившейся на рубеже, на изломе эпох, двух веков, жившей в период тяжелейших общественных потрясений: революций, мировых войн, репрессий.

23 июня 1889 – 5 марта 1966 гг.

первом десятилетии нового, XX века и покинувший мир, когда XX век перевалил далеко за шестьдесят. 
Детство поэтессы прошло в Царском Селе (там она училась в гимназии), каникулы проводила в Крыму, у моря, о чем напишет в своих юношеских стихах и в первой поэме «У самого моря». В четырнадцать лет она познакомилась с Николаем Гумилевым, и дружба и переписка с ним оказали серьезное влияние на формирование ее вкусов и литературных пристрастий.
Ахматова была великой трагической поэтессой, которая застала грозную эпоху «смены времен» с революционными потрясениями, следовавшими одно за другим, с мировыми войнами. Живая, постоянно развивающаяся ахматовская поэзия всегда была связана с национальной почвой и отечественной культурой.

постепенно в ее стихах появляется ощущение конца эпохи. "Здесь все мертво и немо, как будто мира наступил конец", — пишет она в "Первом возращении" после посещения Царского Села. Все чаще в стихах звучит предчувствие катастрофы, которую несет "не календарный — настоящий Двадцатый Век". Для Ахматовой он начался осенью 1914 года.

мировой войны. Поэтесса, понимая, что война — величайшее зло, потому что она убивает, пишет стихи-плач:

Можжевельника запах сладкий
От горящих лесов летит.
Над рябинами стонут солдатки,
Вдовий плач по деревне звенит.

темной Россией стала облаком в славе лучей". Но тучи сгущались, и не славу, а страдание, боль и муку принес России 1917 год. И все это разделит со своей страной Ахматова, решив остаться навсегда именно здесь. Наверное, были минуты сомнения:

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край, глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда…

судьбой народа окажется той силой, которая поможет принять существенное для нее решение:

Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.

после захвата власти в стране большевиками:

В кругу кровавом день и ночь
Болит жестокая истома…
Никто нам не хотел помочь
За то, что мы остались дома.

пережив личную трагедию (в 1921 году расстрелян муж — поэт Николай Гумилев), Ахматова уверенно скажет:

Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам.

Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам.

"мы", выросшее из ощущения родства со страной, с горькой ее судьбой, особенно часто будет звучать в годы Великой Отечественной войны.
Ахматова, обладая пророческим даром, предчувствовала приближение новой войны, которая станет трагедией для многих народов, и эту "двадцать четвертую драму Шекспира", которую пишет страшное время, "уже мы не в силах читать!" Не в силах потому, что позади тридцатые годы: изломанные судьбы, миллионы безвинных жертв, звон тюремных ключей, отступничество от общечеловеческих норм, личное горе (арест сына). Ахматова сама удивлялась, почему стих не замолчал, ведь "перед этим горем гнутся горы, не течет великая река".

с выстраданным опытом гражданской поэзии:

Мы знаем,
что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества
пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.

Ахматова не описывает войну — она её не видела, но считает себя обязанной оплакать великие жертвы своего народа:

А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

сострадания, безмерная любовь к своему многострадальному народу.
И победа в стихах Ахматовой — это образ Победы-вдовы. Всю боль своей Родины поэтесса вобрала в себя, ведь только будучи гражданином и патриотом, можно сказать:

Как в первый раз я на нее,
На Родину, глядела.
Я знала: это все моё –
Душа моя и тело.

докладе о журналах «Звезда» и «Ленинград» писал, что «поэзия Ахматовой» совершенно далека от народа; это поэзия десяти тысяч верхних слоев старой дворянской России, обреченных, которым ничего уже не оставалось, как только вздыхать по «доброму старому времени».
В эпиграфе к своему «Реквиему» — Ахматова отвечает Жданову:

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.

жизни поэтессы. Это памятник всем жертвам сталинских репрессий. Эти годы она проводит в постоянном ожидании ареста, чудовищные репрессии не обошли стороной и ее дом, ее семью. Поэтесса ощущает себя частью народа, проводившего долгие месяцы в длинных тюремных очередях, чтобы сдать передачу и узнать хоть что-нибудь о судьбе близкого человека. В поэме «Реквием» речь идет не только о личной судьбе Ахматовой, она проникнута ощущением безнадежной тоски, глубоким горем. И конечно, не случайно, что ее привлекают библейская образность и ассоциации с евангельскими сюжетами. Народная трагедия, вобравшая в себя миллионы судеб, была так огромна, что лишь библейский масштаб мог передать ее глубину и смысл.

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел…

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас…

Пусть так же они поминают меня
В канун моего поминального дня...

скорбь о погибших, боль за страдания живых, трагедия войны, бессмысленность кровопролития. Своеобразным реквиемом по целой исторической и культурной эпохе является и «Поэма без героя». Несомненно, Ахматовой был свойствен трагический дар. Он позволил ей с большой поэтической силой передать события революции, террора, войны, вынужденного молчания как личную трагедию и одновременно как трагедию народа, страны.

Из года сорокового,
Как с башни, на всё гляжу.
Как будто прощаюсь снова
С тем, с чем давно простилась,
Как будто перекрестилась
И под тёмные своды схожу.

на Родине. Массовыми тиражами издавались её сборники стихотворений.

вызвавший восторг её бесчисленных почитателей – к тому времени она была уже живой легендой».
За рубежом её встречали как «Сафо из России»

в подмосковном санатории, похоронена в Комарове под Ленинградом.

не объять..»
А. Шмеман.