Николай Михайлович Рубцов презентация

начальника ОРСа леспромхоза Михаила Андрияновича и Александры Михайловны Рубцовых в Архангельской области в с. Емецк. В   1940 г. переехал вместе с семьей в Вологду, где их и застала война. Отец ушел на фронт и погиб в том  же 1941 году. Вскоре умерла мать, и он был направлен в Никольский д/д Тотемского района Вологодской    области, где окончил 7 классов в 1950 г.

приснился опять Дом родной, сад с густою сиренью. Помнишь зимы? Свистели тогда Вьюги. Клен у забора качался И, продрогнув насквозь, иногда К нам в окно осторожно стучался. Он, наверно, просился к теплу, Нас увидев в просвете за шторой. А мороз выводил по стеклу Из серебряных нитей узоры. Выли волки во мгле за рекой... И однажды в такое ненастье, Помнишь, ты говорила со мной О большом человеческом счастье? И недаром в дозорных ночах Милый край от врагов охраняя, О простых материнских речах Я с любовью теперь вспоминаю... Как живешь, моя добрая мать? Что есть нового в нашем селенье? Мне сегодня приснился опять Дом родной, сад с густою сиренью.

курса, но больше не стал учиться и ушел. Подал заявление в   Архангельскую мореходную школу, но не прошел по конкурсу
С октября 1955 года по октябрь 1959 года проходил срочную службу дальномерщиком на эсминце «Острый» Северного флота . Годы службы на эсминце прошли под знаком поэзии Сергея Есенина, которого именно в это время Россия открывала заново. Рязанский прозаик Валентин Сафонов, служивший с Николаем Рубцовым, рассказывает: «Коля прочитал все, что было у меня о Есенине... Брат прислал мне двухтомник Есенина, вышедший в 56-м в Госиздате. Вот это был праздник! Тогда, в машинном отделении, мы не читали друг другу собственных стихов. Даже, кажется, и в голову не пришло такое — читать себя. Говорили только о Есенине».
1 мая 1957 г. состоялась его первая газетная публикация (стихотворение «Май пришёл») в газете «На страже Заполярья»[4]. После демобилизации жил вЛенинграде, работая попеременно слесарем, кочегаром и шихтовщиком на Кировском заводе.

той бесподобной работе- На гребнях чудовищных волн. Тобою - ах, море, море! - Я взвинчен до самых жил, Но, видно, себе на горе Так долго тебе служил... Любимая чуть не убилась, - Ой, мама родная земля! - Рыдая, о грудь мою билась, Как море о грудь корабля. В печали своей бесконечной, Как будто вослед кораблю, Шептала: "Я жду вас... вечно", Шептала: "Я вас... люблю". Люблю вас! Какие звуки! Но звуки ни то ни се, - И где-то в конце разлуки Забыла она про все. Однажды с какой-то дороги Отправила пару слов: "Мой милый! Ведь так у многих Проходит теперь любовь..." И все же в холодные ночи Печальней видений других Глаза ее, близкие очень, И море, отнявшее их.

поэтами Глебом Горбовским, Константином Кузьминским, Эдуардом Шнейдерманом. В июле 1962 года с помощью Бориса Тайгина выпускает свой первый машинописный сборник «Волны и скалы».
В августе 1962 года Рубцов поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве и знакомится с Владимиром Соколовым, Станиславом Куняевым, Вадимом Кожиновым и другими литераторами, чьё дружеское участие не раз помогало ему и в творчестве, и в делах по изданию стихов. Рубцов начинает заниматься в литобъединении «Нарвская застава», знакомится с молодыми ленинградскими поэтами Глебом Горбовским, Константином Кузьминским, Эдуардом Шнейдерманом. В июле 1962 года с помощью Бориса Тайгина выпускает свой первый машинописный сборник «Волны и скалы

Он часто мог не появляться в институте, не посещал лекции, да и поведение Рубцова ожидало быть лучшего. За плохое поведение: пьяные драки, нецензурную брань, прогулы, 4 декабря 1963 года он был исключён из института.
Но Николай Рубцов пишет заявление на имя директора, в котором просит о восстановлении на учёбу, после чего 25 декабря Рубцова Н.М восстанавливают в число студентов первого курса
Однако он продолжает нарушать дисциплину. Его снова часто видят не в трезвом состоянии. За пьяные дебоши в 1964 году он снова отчислен из Литературного института, что означало для него потерю постоянного пристанища и средств к существованию  пусть очень маленьких, но регулярно получаемых.В 1969 году Рубцов закончил Литературный институт и был принят в штат газеты «Вологодский комсомолец»[5].

ведро, Молча принесет воды... Красные цветы мои В садике завяли все. Лодка на речной мели Скоро догниет совсем. Дремлет на стене моей Ивы кружевная тень. Завтра у меня под ней Будет хлопотливый день! Буду поливать цветы, Думать о своей судьбе, Буду до ночной звезды Лодку мастерить себе...

с родной Вологодчиной, обладает творческой подлинностью, внутренней масштабностью, тонко разработанной образной структурой.
Для поэта самой главной задачей была передача мысли, взволновавшей его, живое чувство в его непосредственности.
Неустанный в поисках поэтической выразительности, Николай Рубцов много читает, сопоставляет размышления о современной поэзии. Поэзия занимает его, прежде всего, как явление

как будто никогда Природа здесь не знала потрясений. И тихо так, как будто никогда Здесь крыши сел не слыхивали грома. Не встрепенется ветер у пруда И на дворе не зашуршит солома. И редок сонный коростеля крик. Вернулся я - былое не вернется. Продлится пусть хотя бы этот миг, Ну, что же - пусть хоть это остается, Пока еще не ведома беда, И так спокойно двигаются тени, И тихо так, как будто никогда Уже не будет в жизни потрясений. И всей душой, которую не жаль Всю потопить в таинственном и милом, Овладевает тихая печаль, Как лунный свет овладевает миром.

Едва ли не каждую перемену подходил со своими друзьями к моему столу и задавал массу вопросов. Старался быть первым во всем. Задачки решал лучше всех, писал лучше всех. А если читаешь, особенно стихи, он и ротишко раскроет… Коля любил читать стихи, и читал хорошо. Встанет, расставит ноги, смотрит куда-то вдаль и декламирует, а сам, кажется, мысленно — там, с героями стихотворения». 

девушке, которую люблю. Я ей скажу: — С другим наедине О наших встречах позабыла ты, И потому на память обо мне Возьми вот эти Скромные цветы! — Она возьмет. Но снова в поздний час, Когда туман сгущается и грусть, Она пройдет, Не поднимая глаз, Не улыбнувшись даже... Ну и пусть. Я буду долго Гнать велосипед, В глухих лугах его остановлю. Я лишь хочу, Чтобы взяла букет Та девушка, которую люблю...

гражданском браке с Генриеттой Михайловной Меньшиковой.
Тёща была против, чтобы Рубцов сидел на шее у жены, не работая и не принося денег домой. Это дало трещину в семейных отношениях, и именно поэтому, Рубцов так и не зарегистрировался официально со своей женой.

сами по себе. В работе в Вологодской организации писателей, в которую входил Рубцов, он принимал постоянное участие: бывал на собраниях, встречах с  читателями, рецензировал рукописи, давал консультации. На одном из семинаров молодых литераторов в Вологде читала свои стихи Людмила Дербина. Вот с этой – то женщиной и свела его судьба. С ней связал он свою личную жизнь, хотел назвать женой.… И именно эта женщина сыграла роковую роль в жизни Н.Рубцова.
Отношение Рубцова и Дербиной развивались неровно: они то расходились, то сходились вновь. Их как будто притягивала друг к другу какая - то невидимая сила.
5 января Дербина после очередной ссоры вновь приехала на квартиру к поэту. Они помирились и даже более Того – решили пойти в загс и узаконить свои отношения. регистрацию брака назначили на 19 февраля.

прощальный, И шум порывистых берез, И первый снег под небом серым Среди погаснувших полей, И путь без солнца, путь без веры Гонимых снегом журавлей... Давно душа блуждать устала В былой любви, в былом хмелю, Давно понять пора настала, Что слишком призраки люблю. Но все равно в жилищах зыбких — Попробуй их останови!— Перекликаясь, плачут скрипки О желтом плесе, о любви. И все равно под небом низким Я вижу явственно, до слез, И желтый плес, и голос близкий, И шум порывистых берез. Как будто вечен час прощальный, Как будто время ни при чем... В минуты музыки печальной Не говорите ни о чем.
 

крещенские морозы в ходе очередной ссоры на почве ревности Николай Рубцов был задушен Людмилой Дербиной.
Для многих смерть Рубцова была неожиданной, хотя сам поэт предсказал свою смерть, он писал:
 
Я  умру в крещенские морозы.
Я умру, когда трещат берёзы.
                        
                           («Я умру в крещенские морозы»)
 
Но этим словам мало кто придал значение, а на самом  деле это оказалось пророчеством.
В посмертном  издании стихов поэта «Подорожник» впервые опубликованы стихи, в которых этот разлад с людьми приобретает поистине трагическую окраску. Теперь поэтом овладевает не прежняя «светлая печаль», а печаль «тёмная», «тревожная», а само слово «печаль» становится самым употребительным в лексике Рубцова.

в гробовом Затишье побережий Скользят её Последние лучи, Мне жаль её… Вот-вот… ещё немножко… И, поднимаясь В гаснущей дали, Весь ужас ночи Прямо за окошком Как будто встанет Вдруг из-под земли! И так тревожно В час перед набегом Кромешной тьмы Без жизни и следа, Как будто солнце Красное над снегом, Огромное, Погасло навсегда…

Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
- Это на том берегу.
 
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
 
Там, где я плавал за рыбами,
Сено гребут в сеновал:
Между речными изгибами
Вырыли люди канал.
 
Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил...
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл.
 
Новый забор перед школою,
Тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
Сяду опять на забор!
 
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать -
Речка за мною туманная
Будет бежать и бежать.
 
С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.
 

ты листья, не жалей, А жалей любовь мою и нежность! Пусть деревья голые стоят, Не кляни ты шумные метели! Разве в этом кто-то виноват, Что с деревьев листья улетели?
 

звездами нежно украшена  Тихая зимня ночь.  Светятся тихие, светятся чудные,  Слышится шум полыньи.  Были пути мои трудные, трудные.  Где ж вы, печали мои?  Скромная девушка мне улыбается,  Сам я улыбчив и рад!  Трудное, трудное - все забывается,  Светлые звезды горят!  - Кто мне сказал, что во мгле заметеленной  Глохнет покинутый луг?  Кто мне сказал, что надежды потеряны?  Кто это выдумал, друг?  В этой деревне огни не погашены.  Ты мне тоску не пророчь!  Светлыми звездами нежно украшена  Тихая зимня ночь.

набегают слезы На глаза, отвыкшие от слез. Все очнется в памяти невольно, Отзовется в сердце и в крови. Станет как-то радостно и больно, Будто кто-то шепчет о любви. Только чаще побеждает проза, Словно дунет ветер хмурых дней. Ведь шумит такая же береза Над могилой матери моей. На войне отца убила пуля, А у нас в деревне у оград С ветром и дождем шумел, как улей, Вот такой же желтый листопад... Русь моя, люблю твои березы! С первых лет я с ними жил и рос. Потому и набегают слезы На глаза, отвыкшие от слёз...
 

горе, Над могилой березка склонилась. И под этой березкою низкой При торжественных гимнах прибоя Будто светит звездой с обелиска Неумершее сердце героя. Это сердце под ношею горя Было чистым, как солнце в кристалле. В этом сердце сильнее, чем в море, Гнев и ярость в бою закипали. Ничего нет врага ненавистней! Тот, кто смело врагов истребляет, Никогда не уходит из жизни, Если даже в бою погибает! И у моря холодного близко, Как маяк, негасимой звездою Будет вечно светить с обелиска Неумершее сердце героя.
 

была пора отлёта. И вот я встал и тихо вышел за ворота, Туда, где простирались желтые поля. И вдаль пошел... А издали тоскливо пел Гудок совсем чужой земли, гудок разлуки. Но, глядя вдаль и в эти вслушиваясь звуки, Я ни о чем еще тогда не сожалел... Была суровой пристань в этот поздний час. В промозглой мгле, искрясь, горели папиросы, И тяжко трап стонал, и хмурые матросы Из тьмы устало поторапливали нас. И вдруг такой тоской повеяло с полей! Тоской любви, тоской былых свиданий кратких... Я уплывал все дальше, дальше - без оглядки На мглистый берег глупой юности своей. Размытый путь и вдоль - кривые тополя. Я слышал неба звук - была пора отлета. И вот я встал и тихо вышел за ворота, Туда, где простирались желтые поля.
 

неба синь. Ты любовь моя долгожданная, Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь. Ты любовь моя долгожданная, Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь.
По плечам твоим Спелым колосом льются волосы, Только голову, Только голову запрокинь. Своей гордостью, своим голосом Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь. Своей гордостью, своим голосом Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь.
Всех красивее, Всех дороже мне стала ты, Даже капелькой Своей нежности не остынь. Через сотни лет, через тысячи Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь. Через сотни лет, через тысячи Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь.
Зорька алая, Зорька алая, губы алые, А в глазах твоих, А в глазах твоих неба синь. Ты любовь моя долгожданная, Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь. Ты любовь моя долгожданная, Не покинь меня, не покинь меня, Не покинь…