1 Трудности и перспективы развития малого и среднего предпринимательства в сельских территориях России в контексте проблем социальной организации (на примере. презентация

территориях России в контексте проблем социальной организации (на примере Белгородской области)
Эфендиев А.Г., Ординарный профессор НИУ ВШЭ, директор Центра исследований социальной организации фирмы НИУ ВШЭ
Сорокин П.С., к.с.н., научный сотрудник Центра исследований социальной организации фирмы НИУ ВШЭ
НИУ ВШЭ, 24 октября 2013
Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2013 году.

в развитых странах за последние годы получают серьезную эмпирическую и теоретическую проработку (Кроу, Шор и др.). Вместе с тем, применительно к развивающимся обществам и, в частности, к российскому обществу подобная работа до сих пор не была проведена в полном объеме.

сохранения в существенной степени традиционалистского уклада социальной организации и, в то же время, постепенного развития рыночно-ориентированных структур более современного типа. Эти социальные структуры могут быть связаны как с вертикальной интеграцией хозяйственной деятельности и индустриализацией, так и с более гибкими технологическими решениями и организационными формами, базирующимися, в частности, на ферме семейного типа.

стратегические перспективы различных альтернативных вариантов развития отечественного сельского хозяйства: продолжающиеся попытки формирования массового класса индивидуальных фермеров в российском селе пока не дали однозначных результатов (С.Ю. Барсукова, 2013). Результаты и последствия предпринятых в 1990-х и 2000-х годах мер на сегодняшний день не были подвергнуты фундаментальному и комплексному научному анализу. В то же время, на территориях отдельных регионов (в том числе, Белгородской области) активно развиваются крупные вертикально интегрированные агропромышленные холдинги, что вызывает различные оценки исследователей с точки зрения их полезности для российского села (O.Visser et al., 2012).

парадигма развития»
«модернизационная парадигма»:
привлечение в село компаний и бизнес-структур, которые организуют крупные предприятия (прежде всего, промышленные), что дает работу населению и способствует экономическому росту. Данный подход может включать следующие практические меры: предоставление налоговых льгот для предприятий, дешевых кредитов, доступа к инфраструктуре и т.п.

Модель саморазвития:
ориентирована на стимулирование локальной предпринимательской активности и на создание бизнес-проектов на основе местных ресурсов (Flora et al. 1992). Примеры реализации этой модели состоят в развитии туристического бизнеса в конкретной сельской территории, создании льготных условий для развития предпринимательства среди местного населения, частного фермерства и т.п.

Какая модель более адекватна социально-экономическим характеристикам российского общества: «саморазвитие» или «индустриальная занятость»? В нашей работе на основе эмпирических данных, собранных летом 2013 года в Белгородской области, мы предлагаем конкретно-социологический анализ проблем развития предпринимательства в указанном регионе в контексте различения двух описанных выше альтернативных способов развития сельского хозяйства.
 
Эмпирическую базу исследования составляют 55 глубинных интервью, которые мы взяли у жителей трех сел Алексеевского и Красненского районов Белгородской области. Указанные интервью были проведены в рамках предварительного этапа реализации проекта «Крестьянство Белгородской области в 2000-2013 годах: комплексный анализ развития хозяйственной деятельности и социальной организации сельской жизни», поддержанного в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ.

Представленный ниже анализ строится на основе интервью с фермерами, а также незарегистрированными лицами, занимающимися предпринимательством в области сельского хозяйства, и в первую очередь, производством сельскохозяйственной продукции (всего около 15 человек).

проведенное под руководством профессора А.Г. Эфендиева в 2000 году в Белгородской области, охватившие изучаемые регионы, выступило исходной точкой при анализе полученных в ходе интервью результатов. Исследование 2000 года показало массовое распространение социальных девиаций, пьянства, а также воровства (Эфендиев, Болотина, 2002). При этом предпринимательская активность селян в то время проявлялась на минимальном уровне.

В 2013 году была обнаружена обратная картина:
Пьянство и воровство, как показали наши интервью, больше не являются существенными проблемами в исследованных селах. Также, значительное количество респондентов (как минимум 20-25% опрошенных) не только выражали положительное отношение к предпринимательству, но и отмечали, что сами хотели бы работать в этой сфере

трех сел Белгородской области), социальная организация изученных сел претерпела за 13 лет кардинальные изменения, и теперь выступает не препятствием для развития предпринимательства, но скорее ценным ресурсом для его дальнейшего роста. При этом происходящие в исследованных селах процессы, в целом, соответствуют традиционному различению между двумя различными парадигмами сельского экономического развития: «саморазвития» и «модернизационной парадигмы». На сегодняшний день руководство изученных территорий явный приоритет отдает второй парадигме и наращиванию в селах «индустриальной занятости». Однако примечательно, что на фоне большого блока рассмотренных объективных институциональных препятствий для развития предпринимательства, социальная организация села – не только не является барьером для роста предпринимательской активности и фермерства как желаемых формах деятельности среди населения, но их стимулирует.