Путь спасения души. Русский национальный характер в изображении писателя презентация

хоботком Сладость для грядущего брала. Паучок волшебно тянет нить, Слышит волк все шорохи во мгле- Человек никем не хочет быть, Только человеком на земле. Спрашивал цветы и пауков, Спрашивал зверей, какие есть: Кто из вас, живущие, готов В человечью шкуру нашу влезть. Все качали головой подряд: Дескать, лучше в поле иль дупле. Ведь чертовски трудно, говорят, Зваться человеком на земле.

неблагородством, отсутствием достоинства. Бесконечная любовь к людям сочетается с человеконенавистничеством и жестокостью. Жажда абсолютной свободы мирится с рабской покорностью»

непохожими на всех остальных. У нас безработица при нехватке рабочих рук. Мы сочувствуем умом, а голодаем сердцем. Робкие в быту, зато всегда герои на войне. Чтим погибших, недоплачиваем выжившим. Мы всегда считаем себя умнее других, поэтому постоянно оказываемся в дураках. Мы в любой момент готовы простить тех, кто обидел, и тех, кому должны. Ленивые, но энергичные. Устаём на отдыхе, отдыхаем на работе. Нам легче изобрести велосипед, чем отремонтировать дороги».

моральными нормами. Его высказывания доказывают это. Более того, каждый последующий эпизод делает героя ещё большим грешником. Жизнь его, построенная по принципу: “Чести своей никому не отдам”, неизбежно ведёт к гибели души (отказ от веры, убийства, готовность к самоубийству и так далее). Но почему же при чтении произведения возникает симпатия к герою или хотя бы понимание его? Более того, почему автор приводит такого великого грешника к православному смирению?

библейские мотивы. История сосланного семинариста, “самовольно повесившегося”, становится поводом для разговора о самом страшном смертном грехе – самоубийстве. Потом она логично переходит в историю о “прегорчающем пьянице-попике”, молившемся о самоубийцах. Вопрос о том, что есть грех вообще, рассматривается уже на конкретной судьбе человека, которому от рождения суждено прийти к Богу (“моленный сын, обещанный”). Приём сна – видение засечённого монашка – помогает осознать главную мысль автора: хождение по мукам, на которое обрекает себя герой, – расплата за гордость и нежелание принять Бога. Из-за этого видения монашка сменяются картинами ада и Страшного суда, которые преследуют героя, буквально. Понимание этого к герою приходит независимо от его воли и разума, как и приход в монастырь.

постриге он принимает имя Измаил, что значит “спасённый”. Собственно, герой сам определяет словами Якова-апостола, что может спасти человека от греха:
“Перво-наперво стань на колени. Колени у человека – первый инструмент: как на них падёшь, душа сейчас так и порхнёт вверх, а ты тут, в сём возвышении, и бей поклонов земных елико мощно, до изнеможения, и изнуряй себя постом, чтобы заморить, и дьявол как увидит твоё протягновение на подвиг, ни за что этого не стерпит и сейчас отбежит, потому что он опасается, как бы такого человека своими кознями ко Христу не привести”.
Символичная деталь, с которой начинается “бунт” героя, – “колени”, приводит его же к “Благому молчанию”, которое в тексте не просто икона, но и символ праведной жизни – смирение. Понимание христианской сущности исповеди героя помогает принять его преображение.

лестницы заключается в том, что высокие ступени одухотворения вообще не достигаются без некоторых " падений ", вечное оплакивание подлинными и удостоверенными
" праведниками " " грехов своих " - не есть только присказка и не есть уничижение , а есть плач о подлинных, настоящих грехах.
Праведники наибольшие суть те, которые согрешили. Тогда их слово исполнится огнем правды, а сердце источается в любви к слабому, "братскому" в грехе ".
В.Розанов

русский богатырь;
ищет правду, смысл жизни;
«мне за народ помереть хочется»;
пытается воздействовать на окружающий мир;
типичный образ, вобравший в себя некоторые стороны исторической действительности;

чудаков? Но вся она застыла в очаровании, застыла в невыраженной красоте и святости своей и некуда ей деть себя. В ней есть удаль, есть размах, есть великое дарование, но всё дремлет, всё сковано, всё зачаровано…» (Из очерка «Очарованная Русь» Николая Лескова).